«Повелитель иллюзий», несмотря на бешеную популярность «Восставшего из ада» и легион поклонников литературного творчества Клайва Баркера, в американском прокате с треском провалился. Прошло уже восемнадцать лет, а Баркер так и не сел вновь в режиссерское кресло. Возможно, оно и к лучшему. Когда писатели ставят собственные произведения, кино их зачастую пытке подобно. «Повелитель иллюзий» — типичнейший палп, густо замешанный на баркеровской бесовщине. Заурядное дело, которое расследует частный детектив Гарри, приобретает пугающий оборот, когда герой сталкивается с тайной, окружающей всемирно знаменитого мага Филипа Свана, бывшего адепта секты, по слухам, обладающего паранормальными способностями. Преданные фанаты Баркера по сей день винят в провале студию — мол, не так фильм продавали, да еще и порезали на целых двенадцать минут. На деле же причина, по которой «Повелитель иллюзий» не «выстрелил», гораздо прозаичнее. Баркер, большой выдумщик и изумительный сценарист, в качестве режиссера не смог угнаться за своей бурной фантазией. Как показывает опыт, большая часть его законспектированных ночных кошмаров при переносе на кинопленку превращается в цирк-шапито.
Родриго Кортес три года назад выстрелил «Погребенным заживо» — виртуозным полуторачасовым фокусом с большим черным ящиком и заботливо помещенным туда Райаном Рейнольдсом, который к финалу, как по волшебству, превращался вдруг (не в белого кролика, нет) в актера с большой буквы. На «Красные огни» все мы возлагали большие надежды. Увы, не срослось. Триллер о группке дипломированных скептиков, разоблачающих гастролирующего экстрасенса, вышел слегка недоделанным. Как это часто бывает, пока шоу идет, особо придраться не к чему. Режиссер два часа кряду демонстрирует удивительную ловкость рук и, как ушлый наперсточник, водит зрителя за нос, пока тот въедливо лупит глазки в экран, дабы не дай бог не пропустить ничего важного. Некоторое разочарование от этого в целом симпатичного фильма наступает уже к финалу, когда с горестью осознаешь, что ничего важного здесь попросту нет, отчего напыщенный сеанс магии с последующим разоблачением производит впечатление раздутой до размера полнометражки серии «Секретных материалов».
Сэм Рэйми, несмотря на репутацию автора, много лет назад продавшего Голливуду совесть, всю свою жизнь снимал одни лишь сказки. Ничего, в общем, не изменилось. Принципиальная разница «Зловещих мертвецов», «Человека-паука» и сегодняшнего «Оза» лишь в задействованном инструментарии. В сущности, все эти картины — отражения друг друга: в меру увлекательные аттракционы на тему вечной борьбы добра со злом, где главное не победа, а сохранение за собой человеческого лица. У главного героя «Оза», циркового фокусника Оскара Диггса, этого лица поначалу нет вообще. Поспешно покинув свою черно-белую реальность, жуликоватый трюкач убегает в сказочный мир, населенный королевишнами, что воюют друг с другом не то заскучав, не то по причине фрустрации. Удовлетворить их Оз, конечно, пытается. Но одержать в войне свою персональную победу, стать поистине «великим и ужасным», главный герой решается лишь в тот момент, когда находит силы побороть самого себя.
В центре сюжета этой перехваленной сверх всякой меры картины — фокусники-иллюзионисты, Роберт и Альфред, которые на рубеже XIX и XX веков соперничают друг с другом в Лондоне. С годами их дружеская конкуренция на профессиональной почве перерастает в настоящую войну. Они готовы на всё, чтобы выведать друг у друга секреты фантастических трюков и сорвать их исполнение. Пристовский «Престиж» безумно хотел поставить Сэм Мендес, но автор романа настоял на том, чтобы экранизацией занялся Кристофер Нолан. То, что в итоге получилось у автора «Темного рыцаря», нравится более-менее всем, поэтому писать о фильме какую-либо критику — занятие немного безнадежное. В этой скучноватой ленте, если честно, совсем уж назойливо проглядывает вся суть претенциозной нолановской режиссуры: нагнать морока погуще, схмурить брови, с невозмутимым видом два с половиной часа бубнить обо всем и ни о чем, а к финалу — «ап» — и с шулерским профессионализмом вывалить на зрителя запрятанные в рукаве козыри. Их, в общем, здесь предостаточно: излюбленный Ноланом мотив соперничества, предельно обнаженная механика фокусов, Дэвид Боуи и несколько идущих подряд финалов, один нелепее другого.
Главный герой этой печальной фантасмагории — тысячелетний Парнас, который когда-то выиграл в пари бессмертие, а потом выменял полученную муку обратно на не менее мучительное человеческое существование. В итоге Парнас стал иллюзионистом, развлекающим скучающих обитателей дождливого Лондона слегка безумным цирком-шапито, где гвоздь программы — номер с магическим зеркалом, отправляющим зевак в экскурс по их собственному воображению. Разумеется, в диковатых сценарных метаморфозах «Воображариума» не сложно увидеть самого Гиллиама. Он ведь тоже своего рода стареющий маг-проводник, который почти что каждым фильмом пытается отправить аудиторию в мистическое запределье, куда уже мало кто хочет попадать. В фильме этим зрителем являются избалованные спецэффектами подростки с игровой консолью в руках, и барышни, в чьих головах лишь брэндовые туфельки и мимолетные одержимости смазливыми мордашками популярных актеров. Чего уж там говорить о продюсерах-мефистофелях… Кстати, надеемся, что братья Вайнштейны узнали себя в Мефистофеле в исполнении гениального здесь Тома Уэйтса.
Самое начало XX века, Вена. Известнейший иллюзионист и фокусник Ейсенхейм (на редкость выразительный Эдвард Нортон) влюбляется в красивую аристократку, некогда подругу детства. Когда девушка становится парой наследного принца, Ейсенхейм решает побороться за свою любовь, используя свои «магические» способности. Тем самым он ставит под удар монархию, вместе с королевским домом Вены.
Эта прилежно сыгранная мелодрама оставляет после себя странное впечатление. В основе «Иллюзиониста» — нескончаемое трюкачество, по-своему мастерское представление, растянутый на полтора часа «вау-эффект», на фоне которого развивается большая история любви. Когда по экрану поползут финальные титры, сложно не сорваться на овации. Впрочем, обдумывая сюжет картины на досуге, нельзя не заметить, что практически все фигуранты шоу — какие-то совсем уж страшные сволочи. Безусловно, сволочи талантливые, умные, в должной степени ловкие, но не гнушающиеся ради своей любви ничем — даже человеческими жизнями.
От этой костюмной безделушки критики в свое время не оставили и живого места. Фильм, однако, не так уж плох. «Смертельный номер» — это, конечно, совсем-совсем кондовая мелодрама, которая отлично смотрелась бы не в кино, а в прайм-тайме на ТВ, где ей, в общем, самое подходящее место. Гай Пирс играет в картине иллюзиониста Гудини, который во время гастролей по Британии вспыхивает страстью к жительнице Эдинбурга, женщине-медиуму, что вызывается вступить в контакт с духом погибшей матери фокусника. Играющая шарлатанку Зита-Джонс полфильма дурит не самого глупого человека на свете, чем вызывает у зрительного зала страшную идиосинкразию. Самая распространенная претензия, которую предъявляли к Джиллиан Армстронг на момент выхода фильма в прокат, — невозможность в этот фильм поверить. Но этот досадный факт легко объясняется в контексте сентиментального сюжета. Армстронг снимала не про фокусников, а про любовь — тоже в каком-то смысле иллюзию, в которую подчас мы верим из своего малообъяснимого желания быть обманутыми.
Гершел Гордон Льюис, родоначальник кровожадного «gore» жанра, не столько режиссер, сколько бизнесмен, отчетливо осознавший в нужном месте в нужный час психологию потребителя. «Кудесник крови» — кино, конечно, во многом издевательское, но в отличие от прочих фильмов Льюиса отнюдь не глупое. Сюжет вращается вокруг иллюзиониста Монтага. Шоу фокусника разительно отличается от других подобных зрелищ. Прямо на глазах у зрителей он распиливает девушек из зала бензопилой, вбивает в голову кол, заставляет глотать шпагу. Женщины кричат от боли, кровь брызжет фонтаном, Монтаг демонстрирует обескураженному залу их внутренние органы, а затем жертвы как ни в чем не бывало садятся на свои места, а потом уходят с другими зрителями. И всё бы ничего, но каждую ночь после представления добровольные участницы шоу при загадочных обстоятельствах погибают так же, как это было на сцене. Интерпретировать это безобразие можно по-разному. Сегодня «Кудесник» почему-то кажется сугубо брезгливым по отношению к собственной аудитории высказыванием: зритель, радующийся как ребенок тому, что на сцене кого-то потрошат, мало чем отличается от разбросанных по полу кишок. Ничего живого в этом зрителе нет.
Этот изумительный мультфильм снят по оригинальному сценарию Жака Тати. В центре сюжета история злоключений стремительно теряющего популярность фокусника, повстречавшего девушку, которая загорелась искренней верой, что тот — настоящий волшебник. Этот сюжет легендарный французский комик адресовал своей дочери, однако снять не решился, посчитав сценарий слишком интимным. Спустя почти четверть века дочь Тати, Софи Татищефф, увидела «Трио из Бельвилля» и оказалась впечатлена мультфильмом настолько, что тут же передала нереализованный отцом сценарий Сильвену Шомэ. Бельгийский мультипликатор не подвел. Действие «Иллюзиониста» разворачивается в Шотландии, в конце 1950-х гг. В мире, который захватили «Битлз», музыкальные автоматы и телевизоры, чародею совсем не осталось места. Он — человек из прошлого, пытающийся примириться с настоящим. Будучи пронзительной историей о смерти искусства, «Иллюзионист» рискует в равной степени понравиться как взрослым, так и детям. Шомэ — один из немногих режиссеров, знающих цену истинному волшебству. Нет никаких сомнений в том, что именно им пропитан каждый кадр этого маленького шедевра.
