«Древо жизни»

Большинство рецензий, написанных на opus magnum Терренса Малика, отдают какой-то возведенной в квадрат (а иногда и в куб) пошлостью — люди ерничают, поминая телеканал Discovery, либо, наоборот, выстраивают большие умозрительные теории, пытаются нащупать здесь фундамент, расшифровать зачем-то каждую заложенную режиссером метафору, каждый образ. «Древу жизни» все это не нужно, как не нужна ему «Золотая пальмовая ветвь», зоркий глаз кинокритика и дерзкие замечания поборников справедливости, еще в Каннах посчитавших, что Малик сдулся. Ради пресловутой справедливости, пожалуй, стоит отметить, что с Терренсом Маликом все хорошо и он последний, за кого в принципе стоит переживать. Человек сделал необыкновенно красивый фильм с бесконечно голубым небом, ярко зеленой лужайкой перед домом, строгим отцом и парящей в воздухе матерью. Наверное, «Древо жизни» можно назвать моделью мироздания, но это такая же излишняя информация, как аннотации и рецензии к Библии. В своем фильме Малик вспоминает... Хотя нет, здесь он не столько вспоминает, сколько возвращается в прошлое. Как и положено философу, кем режиссер приходится по образованию, Малик неторопливо говорит о Боге и человеке, о высоком и низком, о любви и ненависти, о природе и смерти, об ускользающем рае, который и там, и здесь — и на небе, и на земле. Опять-таки пересказывать все это не имеет смысла, как не имеет смысла напевать звучащего здесь Моцарта или Прейснера. Если вы до сих пор не видели «Древо жизни», позвольте побыть рассказчиком не нам, а Малику. Лучше его это никто не сделает.